Культура интервью «Эстрада — отдых для ушей»: солистка омской филармонии рассказала о работе, снобизме и музыке Zivert

«Эстрада — отдых для ушей»: солистка омской филармонии рассказала о работе, снобизме и музыке Zivert

Анастасия Колотова призналась, что слушает не только оперных див

Девушка уверяет, что просто занимается любимым делом

Во время самоизоляции мы все выпали из культурной жизни. Красота, которую несёт в себе искусство, стала какой-то далёкой и несбыточной. Чтобы хоть как-то приблизиться к прекрасному, мы поговорили с солисткой омской филармонии Анастасией Колотовой (сопрано). Она поделилась тем, какой путь стоит перед выходом на сцену, рассказала о своих музыкальных предпочтениях и качествах артистов.

— Расскажи о том, как проходило твоё детство.

— Я родилась в Омске, воспитывала меня одна мама. Времена тогда были непростые, и ей приходилось работать на трёх работах, чтобы меня кормить, но тем не менее я никогда ни в чём не нуждалась, за что ей низкий поклон. Каждое лето мама меня отвозила к тёте в Новосибирскую область, посёлок Колывань. Туда всегда приезжало много родственников моего возраста и мне никогда не было скучно! Мы играли целыми днями, ходили на котлован, кормили цыплят, играли с уличными животными.

Помню, однажды, мне было года четыре, наверное, мама стояла на ж/д вокзале в очереди за билетами, а меня оставила сидеть на сумках неподалёку. Чтобы мама была спокойна, что со мной все хорошо, я пела тогда свою любимую песню про военных на весь вокзал! Люди улыбались, все меня хвалили. Спустя какое-то время я устала и прекратила петь — тогда песня прозвучала от меня нон-стопом множество раз. Хорошо помню, как тогда обернулась вся очередь и кто-то спросил: «А что замолчала?» Я подумала: «А действительно!» И запела дальше. Уже тогда я любила публику и часто устраивала домашние концерты и умиляла родственников.

— В какой момент тебе стала нравиться музыка?

— Даже не могу вспомнить этот момент, на самом деле. Мне кажется, что я с этим родилась! У меня дедушка играл на гармошке и балалайке, наверное, что-то передалось на генетическом уровне. Я всегда пела и, будучи маленькой, конечно, не задумывалась о том, чтобы пойти куда-то учиться музыке. Мама хотела, чтобы у меня было дополнительное образование, помимо школы, и в семь лет записала меня в художественную школу, она была рядом с домом. Я послушно ходила на рисование, и мне нравилось общаться с ребятами. Но успехов в рисовании не было вообще никаких, и через годик нас с моей двоюродной сестрой отвели в музыкальную студию, где мы начали обучаться игре на фортепиано. Меня безумно поглотило это искусство, я постоянно просила новые песенки, всегда хотела узнать что-то новое. И в конце учебного года приняли решение поступить в музыкалку. Как я тогда плакала! Я привыкла к своей учительнице и нашим занятиям, привыкла к этой студии! В общем, был настоящий стресс, но когда я попала в музыкальную школу, где было больше дисциплин, поняла, что решение мамы тогда было правильным. Я с удовольствием училась, всегда бежала на уроки, любила всех учителей. Потом, кажется, во втором классе, у меня сменилась учительница по фортепиано, и я тоже сильно плакала. Тогда жизнь свела меня с замечательным человеком и педагогом-пианистом Ириной Александровной Анасьевой. И тут начались всевозможные выступления на конкурсах, концертах, фестивалях в качестве маленькой пианистки.

Анастасии повезло с педагогами

— С какими чувствами ты участвовала и как готовилась? Были внутри тебя какой-то спортивный азарт и жажда победы?

— Конечно, ещё какой азарт! Мне очень нравилось, когда мне хлопают, это поначалу и служило некой мотивацией выступления. Когда была маленькая, не понимала всей ответственности за то или иное мероприятие, всегда шла на сцену с удовольствием! Волнение небольшое всегда было, но каждый раз я чувствовала, что выход на сцену — это праздник. Стоит сказать, что подготовка младшего школьника к конкурсу значительно отличается от подготовки старшего. Потом, с возрастом, я стала понимать, что такое выход на сцену, какие сложные произведения я играю, и эта ответственность во мне возрастала ежесекундно. Когда всё проходило успешно, я потом думала, что не стоило так волноваться, всё же хорошо прошло. Но бывало, что и проваливала выступление в школе. Тогда это была трагедия, и последующие выходы на сцену давались сложнее, приходилось себя воспитывать.

— В какой момент ты поняла, что ты хочешь связать с этим жизнь?

— В подростковом возрасте, когда столкнулась с трудностями. Я понимала, что жить без музыки не смогу. В этом возрасте много интересного было. В основной школе у меня было очень плохое поведение, но при этом я училась почти на отлично, и мама всегда меня пугала, что если я не буду хорошо себя вести, то она заберёт документы из музыкалки и запретит заниматься музыкой. Я бунтовала, но шла на компромисс. Правда, моё хорошее поведение было недолгим, но всё же.

Ну и в 11-м классе, как и у всех, были сомнения по поводу поступления. Но в конечном счете я поступила в ОмГУ на факультет культуры и искусств, кафедру фортепиано, к доценту, артистке Омской филармонии Марине Викторовне Климентовой.

— Мама поддерживала твой выбор?

— Да, но моя мама не из тех, что холят и лелеют своих дочерей, оберегая от суровой реальности. Я никогда не была «самой красивой, талантливой, чудесной и невероятной». Меня никогда не перехваливали. Тогда я расстраивалась, что меня не перехваливали, как других девочек, а сейчас понимаю, что это адекватный подход к воспитанию и любили меня не меньше, чем других детей.

Девушка с ранних лет поняла, что не сможет жить без музыки

— Как в тебе умещалось плохое поведение и та дисциплинированность, которую требует твоя деятельность? Когда ты начала учиться в университете, было много отвлекающих факторов?

— Честно говоря, сама не знаю. Наверное, была большая любовь к музыке. Когда начала учиться в университете, я как-то почувствовала, что моя жизнь стала взрослой. Понимала, что это серьезный этап не просто моей карьеры, но и всей жизни. Быстро привыкла к студенческой жизни и поняла, что мне легче учиться в университете, нежели в двух школах. Наоборот, появилось достаточно времени, чтобы заниматься на фортепиано, остальные предметы не представляли больших энергетических и временных затрат.

— Какие у тебя были амбиции в то время? Почему тебе вообще хотелось этим заниматься?

— Не могу сказать, что тогда у меня были какие-то амбиции! Я просто занималась любимым делом. Конечно, я задумывалась: «А что потом? Куда дальше?» На третьем курсе меня очень привлекла фортепианная педагогика, я поняла, как мне нравится общаться и работать с детьми разных возрастов, начала преподавать. Работала в музыкальной школе шесть лет. И до сих пор преподаю фортепиано детям, правда, частно.

— Что было дальше?

— После окончания университета я уже два года как работала педагогом по фортепиано. Специальность у меня уже была, как говорится, можно было смело выходить замуж и рожать детей! Но нет, я чувствовала, что это ещё не всё, и когда меня спрашивали о моих дальнейших планах, я шутила, что пойду на вокальное отделение в Шебалинку, ну и дошутилась! Чудом я попала к лучшему педагогу как минимум этого города! Мне повезло, что Наталья Маратовна Сухотерина увидела во мне потенциал и взяла меня к себе в класс. Я помню тогда, после поступления, сказала ей, мол, если не получится, то и ничего страшного, у меня есть образование, работа. Но в ответ я услышала: «Не может не получиться!» Эти слова я запомню на всю жизнь. Они всегда придавали мне сил, потому что обучение проходило не так гладко, как хотелось бы. Я расстраивалась, была порой без сил от этих расстройств и вечных поисков своего голоса. Но всегда я помнила: «Не может не получиться!»

Анастасия не стала останавливаться на фортепиано и решила пойти на вокальное отделение

— Как ты вообще решила получить ещё такие вокальные скиллы?

— Я всегда обожала оперу и академических певцов и всю жизнь сама пела, правда, в хоре. Сначала в школе, потом в университете. В университетские времена брала частные вокальные уроки у Антонины Петровны Бубновой. Я всегда удивлялась, когда она говорила, что у меня красивый голос, так как я считала свой голос абсолютно обычным. Вообще, сейчас вспоминаю, что даже в школе я выпрашивала урок вокала у завуча. И выпросила, у меня был вокал 20 минут в неделю после хора и вокального ансамбля! Сейчас припоминаю, что уже тогда хотела петь сольно. Со временем желание петь сольно только усиливалось. Я оставила хор и стала заниматься сольным творчеством.

— На тот момент - у тебя были последние месяцы обучения в училище. Уже есть две специальности. Что ты хотела делать дальше?

— Я знала абсолютно точно, чего хочу и что меня ждёт впереди. Работать в школе я не переставала во время обучения в училище, поэтому знала, что фортепианная педагогика никуда от меня не денется, если я уволюсь. Понимала, что поеду в Новосибирск поступать в консерваторию в магистратуру. В конце мая я поехала на прослушивание к заведующей кафедрой сольного пения и очень удачно спела. Когда вернулась после прослушивания, понимала, что у меня большие шансы поступить, и была абсолютно спокойна, в то время как вся моя группа в училище нервничала, стрессовала и переживала из-за поступления, а я спокойно готовилась к следующим экзаменам.

— Как думаешь, могут в твоей голове возникнуть ещё подобные челленджи? Типа: «Ну вот, вокал и фортепиано более или менее освоила, дальше скрипка и ещё триста инструментов!»

— Ха-ха-ха! Нет, теперь точно всё!

Устроиться на работу в филармонию получилось легко

— Как ты попала в филармонию?

— Мой педагог по вокалу Наталья Маратовна Сухотерина сказала мне о времени и месте прослушивания, я пришла, спела и меня взяли.

— Так просто.

— Хех, ну да!

— Как проходили твои первые дни?

— Непросто первое время находиться среди опытных музыкантов: кто-то не воспринимает всерьез, кто-то пытается научить, кто-то показывает пренебрежение, но благо есть и те, кто с пониманием относятся к молодым артистам. Их, к счастью, большинство.

— Как проходят твои рабочие будни? Чем они наполнены?

— Репетиции не менее трёх раз в неделю: два раза с педагогом и одна — самостоятельно. Если много концертов, то нельзя усиленно заниматься, голос должен всегда быть отдохнувший и свежий. Я стараюсь не перегружать его занятиями в такое время. Перед концертом мне нужно хорошо выспаться и покушать, это, пожалуй, самое главное для звучания моего голоса. У каждого артиста, кстати, свои причуды и ритуалы.

— Хотелось бы узнать про качества людей вашего круга. В музыкантах и вокалистах много самолюбия и тщеславия?

— Очень хороший и сложный вопрос! В вокалистах его больше, чем во всех остальных. Если говорить об инструменталистах, там практически этого нет. Хотя все люди разные, если это солист по природе — он им и будет. У инструменталистов зачастую другое мышление, не все хотят быть солистами, кому-то хорошо в дуэте, в ансамбле, в оркестре. А солисты обладают явными лидирующими качествами и надобностью быть на виду. То же самое и у вокалистов. Если мышление коллективное — в хор, если индивидуальное — солист. Вообще эти качества должны, на мой взгляд, присутствовать в солистах, но, конечно же, в разумной степени.

— Что тебе не нравится в профессиональной среде?

— Скажу в общем — среди солистов-вокалистов много снобов. Очень часто за их исполнением нет ничего. Казалось бы, вроде хорошо поёт, делает всё правильно, но нет — не цепляет. Это говорит о низком духовном плане, этому человеку нечего рассказать, всё только миленькая обёртка.

Анастасия снялась в проморолике филармонии к новому сезону

— В моём обывательском мышлении академическая музыка — это что-то высокое. Когда я смотрю интервью с людьми из этой сферы, мне кажется, что многие из них не из этой планеты. Настолько они безупречны в понимании искусства. Внутри меня неразрешенный вопрос относительно амбиций и преданности своему делу в музыке. Вы годами учитесь, и это огромный труд и дисциплина. Вас воспитывают Бахом, Вагнером и Прокофьевым, а потом приходится делать много странных штук. Мне понятно, для чего в провинциальном городе музыкантам филармонии нужно играть Pink Floyd и «Гражданскую оборону», но мне кажется, что после «Вечернего Урганта» пошёл какой-то откровенный перегиб. Музыканты и руководители Омской филармонии стали хайпить на всём. Участвуют в челлендже от Black Star и поют в одеялах. Как ты относишься к этому?

— Я могу сказать, что филармония старается идти в ногу со временем. Рекламный отдел всегда придумывает что-то необычное, то, что может привлечь публику разных возрастов. Артисты же, в свою очередь, пытаются это воссоздать на высоком уровне. Лично мне уже посчастливилось сняться в проморолике Омской филармонии к следующему сезону. Попробовала себя в несколько другом жанре. Как исполнительнице мне ещё не приходилось участвовать в каких-то проектах, которые противоречат специфике моего исполнения. Пока что я участвую в тех концертах, где я пою исключительно свой репертуар своим оперным голосом. Никаких подобных экспериментов над своим голосом мне пока проводить не хочется. Многие артисты Омской филармонии достаточно успешно пробуют себя в разном репертуаре от оперы и до современной эстрады, но есть и те, кто не изменяют своей специфике исполнения.

— Какую музыку, помимо академической, ты слушаешь?

— Да разную, очень люблю советскую эстраду, которая, наверное, уже стала классикой. Могу и современную эстраду послушать. Мне очень нравится творчество братьев Меладзе, могу слушать несколько дней подряд и не устать от них. Нравится творчество Zivert. Для меня это отдых для ушей, где не надо вдумываться и анализировать.

— Кого из академических музыкантов ты выделяешь для себя?

— Если говорить о мастерах оперного пения, то для меня эталонным является пение Миреллы Френи, Монсеррат Кабалье, также я много слушаю Рене Флеминг, Кири Те Канава, Анну Моффо. Конечно, это не все, очень много прекрасных сопрано, у которых можно многое почерпнуть. Ну и слушаю не только свой тип голоса, также я люблю крепкие женские и мужские голоса. Кто мой любимый композитор, сложно сказать. Я очень люблю исполнять арии из опер Джакомо Пуччини. Его мелодизм заставляет меня испытывать невероятный восторг и счастье во время исполнения или прослушивания. Также я люблю музыку Верди, Равеля, Доницетти, Рахманинова, Прокофьева, Метнера и многих других.

В плейлисте исполнительницы не только опера, но и обычная эстрадная музыка, например Zivert

— Есть у тебя проблемы в общении с людьми из-за какой-то культурной пропасти?

— Проблемы в общении... Наверное, не было. Если я понимаю, что человек далёк от культуры и он к ней не тянется, я не буду с ним об этом говорить. Есть множество других тем. Бывает, что далекие от искусства люди постоянно меня об этом спрашивают, интересуются, восхищаются и при этом высказывают какое-то мнение на этот счёт, это очень интересно, я обожаю такое общение. А бывает, что невежественная в этом деле персона пытается создать образ культурного и грамотного человека, пытаясь что-то странное доказать. Тогда нам просто не по пути.

— Что для тебя бывает непонятно в вашей сфере?

— Опошление классической оперы в эпатажных постановках. Порой складывается ощущение, что режиссёр чем-то болен, и не понимаешь, чем он руководствовался в той или иной сцене или действии? Я люблю классические постановки. На мой взгляд, опера настолько полноценна и понятна, что шоу, которое пытаются сделать режиссеры, зачастую мешает восприятию музыки и сюжета.

— Чего ты хотела бы добиться в профессии?

— Идеального звучания, хотя бы приблизиться! Конечно, хочется больше выступать, иметь сольные проекты, радовать омскую публику, знакомить их с оперным и камерным репертуаром, знакомить как с редко исполняемой музыкой, так и с жемчужинами мировой классики.

— Тебе бы хотелось, чтобы больше людей интересовала академическая музыка?

— Очень хочу, чтоб их становилось больше. Было бы прекрасно, чтобы в зрительном зале было больше молодёжи, не только студентов музыкального училища, а не профилированных музыкально ребят. Чтобы они понимали, что то, что им транслируют по ТВ или репостят в интернете, не является культурой; что пение это не шептание в микрофон, а вокальная мелодия состоит не из трёх нот; что для того, чтобы быть музыкантом, недостаточно уметь брякать на гитаре три аккорда; что профессия артист — это не просто талант, это каждодневный труд и это абсолютно такая же профессия, которой нужно учиться, как и другим специальностям!

— Расскажи в конце о пандемии. Грустно осознавать, что вы, скорее всего, будете возвращаться на работу последними из-за отсутствия спроса на искусство и развлечения?

— Конечно, грустно. Но есть и положительные моменты: зритель соскучится, адаптируется к прежнему образу жизни, и всё вернётся на круги своя. Артистам, конечно, сейчас не хватает публики, но разве её отсутствие может помешать репетировать и спокойно учить новый репертуар? То, что сейчас происходит, даёт нам возможность посмотреть на всё с другой стороны. Не стоит слишком грустить о том, на что не можешь повлиять, нужно найти положительные для себя моменты и наслаждаться происходящим!

В режиме самоизоляции есть свои плюсы
ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
ТОП 5
Рекомендуем
Знакомства